— Моя мама — здесь! — отчеканила она. — И я это докажу!

Большой торг в городе — кстати, он назывался Тир, и было непонятно, это его название или так на здешнем наречии произносится слово «город», — устраивали раз в десять дней. На всех площадях перед храмами раскидывались палатки торговцев, люди высыпали на улицы, на углах выступали бродячие артисты. Покупали и продавали все — от иноземных экзотических тканей, продуктов питания и оружия до личных вещей, расстаться с которыми заставляла нужда. Здесь же гадали о судьбе, брили и стригли, рассказывали байки, попрошайничали, спорили и просто развлекались.

Базарный день стал последним днем их пребывания в городе. Брехт твердо решил, что если сегодня мать Сорки не найдется, то наутро они покинут Тир и отправятся дальше. Редкая женщина устоит перед соблазном пройтись по торговым рядам и посплетничать со знакомыми. И троица вышла в город в твердой уверенности, что им повезет. При этом каждый лелеял свою надежду.

Сорка смыла-таки черную краску с волос, хотя природный матово-белый цвет они не приобрели и остались тускло-серыми. Но все равно она была единственной светловолосой девушкой в толпе. Не заметить ее было невозможно. Кроме всего прочего, она надела свой «национальный» костюм магри, бережно хранимый именно для встречи с матерью, и шагала, чувствуя на себе десятки взглядов — от мужчин и женщин. Она надеялась, что мать издалека узнает ее.

Мечты Брехта были более прозаичными, и он лишь старался, чтобы привыкшая читать его мысли девушка не догадалась о них раньше срока. Острое орочье обоняние уже подсказало ему, что второй магри тут и не пахло, и он надеялся пристать в роли охранника к какому-нибудь торговому обозу, который отправится дальше в глубь восточных земель. С купцами проще путешествовать — решатся проблемы с деньгами, едой и ночлегом, кроме того, торговцы просто обязаны знать по нескольку языков, чтобы удобнее было общаться с людьми и нелюдями. Да и в географии они сильны. В общем, помогут, подскажут, научат. Многие орки покидали горы, чтобы податься в наемники, именно из-за того, что хотели посмотреть мир и заодно подраться. Старшая сестра вон до-олго замуж не выходила — ждала, пока ее нареченный жених не побродит по свету, охраняя караваны и зарабатывая на свадьбу. Зато потом явился, увешанный трофейным оружием и всякими сувенирами из дальних стран. Брехт был уверен, что его возьмут: по рассказам того же сестрина мужа, орков-наемников с руками рвут. Дело за малым — найти купцов, которые уходят в нужном направлении, на восток.

Мечты Льора… Льор просто мечтал увидеть как можно больше. Юноша вертел головой по сторонам и радовался ярким краскам и громким звукам, как ребенок.

Прислушиваясь к звучащей вокруг речи, Брехт уверенно проталкивался сквозь пеструю толпу туда, где раскинулись торговые шатры. Здесь не было, как на западе, специальных торговых рядов — каждый либо выкладывал товар на земле, либо разбивал шатер. Самые большие шатры принадлежали самым богатым купцам. Рядом с ними обычно устраивали склады, здесь же отдыхали слуги и вьючные животные, так что издалека можно было многое сказать и о самом купце, и о его ближайших планах.

— Сорка, нам сюда, — окликнул орк девушку, сворачивая.

— Почему? Там моя мама?

— Нет, но я так хочу!

— Почему мы делаем только то, что хочешь ты? — притопнула ногой девушка. — Почему ты нами командуешь?

— Потому, что я старше и за вас отвечаю!

— Льор старше, — немедленно заспорила Сорка.

— Льор — мальчишка и сопляк, — отрезал Брехт. — Его леденцом помани — он и побежит! Вот, видишь? Опять!

Юный эльф в самом деле не принимал участия в разговоре — он выворачивал шею, прислушиваясь к звукам музыки, доносящимся из-под полога темного шатра, стоящего неподалеку. И надо же было такому случиться, что, обратив внимание на то, что так заинтересовало юношу, Брехт внезапно уловил и обрывки знакомых слов. Какие-то торговцы общались между собой на одном из западных диалектов.

— Ждать здесь, — распорядился он, направляясь на голоса.

Это оказалось близко: за соседними шатрами три приказчика покрикивали на слуг, отдавая распоряжения. С местными жителями торговлю вели всего два человека, а остальные в это время занимались своими делами или подносили товары. Несколько секунд понаблюдав за людьми, Брехт определил главного и подошел к нему:

— Почтенный…

Купец обернулся и тихо ахнул:

— Вот это да! Орк?

— Я собираюсь отправиться на восток, — решил взять быка за рога Брехт. — Вам нужен охранник?

Он не знал, как нанимаются в охранники, и был готов к тому, что ему предложат пройти какое-то испытание, но не ожидал, что купец с разочарованием покачает головой:

— Сожалею, но нет. Мы отсюда идем дальше на север, вдоль отрогов, а потом повернем назад…

— Мне нужно на восток. К Внутреннему Морю и дальше.

— Нет.

Купец подавил зевок.

— Вообще-то почтенный Локай отправляется на восток. — Он кивнул на соседние шатры. — Обратись к нему, может, он согласится тебя взять.

— Отлично! — Брехт обернулся. — Льор, Сорка, мы…

Но молодняка на месте не было. Выругавшись, орк бросился назад.

Легче всего оказалось отыскать Льора: юный эльф торчал в том самом шатре, откуда лилась музыка. Тихо стоя с краю, он широко раскрытыми глазами смотрел, как на небольшом помосте под заунывные звуки какого-то невидимого инструмента танцевали три девушки. Из одежды на них были только вуали, скрывающие лица, и полупрозрачные шаровары с многочисленными разрезами. В такт музыке звенели колокольчики на широких поясах и щиколотках танцовщиц; словно змеи, извивались тонкие гибкие руки. Забыв обо всем на свете, юноша буквально впитывал взглядом каждое движение девушек, невольно повторяя их жесты, и вскрикнул от неожиданности, когда орк положил руку ему на плечо.

— Где Сорка?

Льор недоуменно захлопал глазами, как будто только что проснулся.

— Ушла…

— Куда?

— Сказала, кое-что проверит и сразу назад. Я обещал, что буду ждать ее здесь. — Он бросил взгляд на танцовщиц.

— Сопляк! Щенок… — Брехт добавил еще несколько орочьих выражений и дернул Льора за собой: — Бежим!

В ноздри шибанула смесь запахов: люди, лошади, крупный и мелкий рогатый скот, пыль, навоз, пряности, свежая выпечка и еще множество ароматов. Тонкий, как серебряная ниточка, след девушки тянулся, петляя, среди этой какофонии, но шагов через тридцать его безнадежно затоптали и затерли. В волнении Брехт опустился на четвереньки и пробежался туда-сюда, расталкивая людей локтями, — тщетно. Расспросы ничего не дали — да и что путного узнаешь, если не понимаешь чужую речь!

Волоча за собой притихшего Льора, Брехт прочесал базарную площадь из конца в конец несколько раз. Внутри постепенно нарастала тревога. Даже не тревога, а странная смесь страха, отчаяния и раскаяния. «Эх, и зачем я только…»